ТОКИО, 8 августа. /Корр. ИТАР-ТАСС Василий Головнин/. С наступлением темноты "особый режим обороны" представительства ИТАР-ТАСС в Токио был смягчен - старожилы знают, что японские ультраправые устраивают свои акции в основном в светлое время дня. Я махнул рукой потному полицейскому, который в сгущающихся сумерках медленно проехал на велосипеде по нашим переулкам, демонстрируя готовность к помощи. "До завтра, приятель, завтра может быть веселый день".Сегодня примерно в 10:00 мск у здания ИТАР-ТАСС в переулке на юго-западе Токио, сонном по случаю летнего воскресенья, раздался оглушающий шум - как рев нескольких реактивных самолетов. Я выскочил на залитую обжигающим солнцем веранду - вокруг нашего невысокого забора выстроилось шесть угольно-черных автобусов с могучими громкоговорителями на крышах. С агитационными транспарантами на бортах, с картинно свисающими до асфальта знаменами разгромленной в 1945 году японской императорской армии - белые полотнища с алым солнечным диском и расходящимися от него лучами. По случаю летнего воскресенья в нашем большом доме с садиком - всего три человека: Я, моя жена и Ярослав Макаров, только что приехавший из Москвы молодой корреспондент.
"Русские, пошли вон!", "Острова и Южный Сахалин - наши!", "Иван, проваливай!". Я чуть не оглох от этого непрерывного рева, замешанного на грубой, по японским меркам, бранью. Первое чувство - стыдно перед соседями, не дают им спокойно отдохнуть в воскресенье. А рука уже нашла мобильный телефон - "Ярослав /он в это время дежурил в служебном помещении/, немедленно к воротам, проверь, закрыта ли калитка". Оборона началась. С внешней стороны наших достаточно шатких ворот из металлических прутьев стояли человек десять крепких ребят - в полевых фуражках и военизированной форме с закатанными рукавами. "Хора, роскэ-но бакаярро га детэ кита!", - проревели они. В смягченном переводе: "Ой -ой, смотри - эта русская сволочь появилась!"
Объясняю - если только пальцем тронете ворота, будете иметь дело с законом. В ответ вновь слышу крепкие выражения в свой адрес. Бегу в офис, где дежурит Ярослав. Ситуация тревожная - автобусы подошли к забору, их крыши совпадают с его кромкой. Боевики стоят на крышах, орут в мегафоны. Некоторые пытаются встать на кромку забора и делают вид, что сейчас спрыгнут к нам во двор. Делать нечего - звоню в полицию.
Люди в полицейской форме прибыли быстро - спасибо им. Переписали номера машин, поговорили с начальством ультраправых. Те, видимо, поняли, что власти настроены серьезно. Правые завопили в последний раз в свои динамики - и отъехали под рев военного марша 30-х годов. "Будьте осторожны, не открывайте ворота, завтра все может повториться. Звоните, если что",- сказали напоследок полицейские.
Нынешняя довольно неожиданная вылазка, вне всякого сомнения, приурочена к отмечаемому 9 августа 65-летию вступления СССР в войну против милитаристской Японии. Ультраправые постоянно устраивают такие шумные демонстрации у посольства России в Токио. Однако вылазка у дома ИТАР-ТАСС - первая с далеких советских времен.
Тогда ультра регулярно устраивали демонстрации у нашего здания, были даже попытки ворваться внутрь, а наши злополучные ворота даже однажды вышибли автобусом. В самом начале 80-х активист одной из националистических группировок бросил бутылку с зажигательной смесью - но аккуратно. Она сгорела во дворике здания и ущерба не принесла. Потом, спустя десятилетие с хвостиком, я случайно познакомился с лидером националистической группировки, которая устроила ту вылазку с "коктейлем Молотова". "Ладно, братан, не сердись - тогда так надо было",- сказал он мне. Видимо, кто-то посчитал, что сейчас тоже пришло время припугнуть ИТАР-ТАСС в Японии. Завтра гости, возможно, снова пожалуют - наш маленький гарнизон готов к обороне.
Однако
Чем дальше, тем больше убеждаюсь, что журналистика - занятие, временами опасное для психики в частности и здоровья в целом
